Миучча Прада нашла малоизвестного берлинского художника в инстаграме и завела с ним философский разговор — так родилась осенне-зимняя коллекция марки.
«Жерминаль — месяц прорастания. Флореаль — цветения. Прериаль — полевых трав и цветов». Кристоф Шемен, француз, живущий в Берлине, произносит эти ласковые имена с любовью к родным созвучиям, на которую способны только французы. Напомним, сбросив короля Людовика, они покончили и со старым календарем и целых десять лет, до Наполеона, жили но новому, придуманному революционерами. Месяцы назывались именами, обозначающими природные процессы и превращения. Свое имя получил и каждый день в году — в честь растения, животного и минерала, например «подснежник», «заяц» и «мрамор».
Шемен — мастер на все руки, как наш Павел Пепперштейн: рисует картины, снимает фильмы, пишет новеллы, дебютировал в моде
Полузабытый ныне календарь и вдохновил Шемена на принты для осенне-зимней коллекции Prada. «Эти прекрасные имена до сих пор звучат как поэзия и сыграли важнейшую роль в создании каждого рисунка, полного символизма и аллегорий, — говорит художник. — Идея времени, преходящего и мимолетного, овладела мной».
Тридцати девяти летнего художника, до того известного лишь берлинской арт-тусовке, Миучча Прада нашла в инстаграме. Возможно, ее привлекло, что он такой же многогранный талант, как и она сама: рисует, пишет рассказы, снимает фильмы, в которых причудливым образом обыгрываются мифы и образы культуры — от Пазолини и Фассбиндера с Тарковским до архаических легенд и символов Ренессанса. Парочка нашла друг в друге идеальных собеседников — работа над коллекцией одежды превратилась в многостраничную философскую переписку на избранные темы, по результатам которой молодому человеку был выдан беспрецедентный кредит доверия. «Я рисовал в полном одиночестве, в тишине моей берлинской студии. Да, конечно, я отсылал каждый рисунок Миучче, но она ни разу ни в чем не усомнилась, относилась с большим энтузиазмом к проекту и полностью доверилась мне от начала до конца, что, конечно, поразительно», — рассказывает Кристоф.
Удивиться и правда есть чему: Шемен стал первым художником, привлеченным Прадой к работе над коллекцией, до него такие почести оказывались только знаменитому архитектору Рему Колхасу. Честь тем более ценная, что все, к чему прикасается Прада, превращается в золото: так модели, открывшие ее показ, становятся звездами, а художники, вроде Франческо Веццоли, попавшие под крыло ее Фонда помощи молодым талантам в искусстве, обретают громкую славу.
Чем же так убедил Праду Шемен, что именно ему доверили святое — коллекцию, причем не капсульную, а основную? Неужели ее, в молодости убежденную коммунистку, так пленила его идея с якобинским календарем? «Дело тут не во Французской революции, важна сама идея путешествия во времени, смены эпох», — отвечает художник. Тот же лейтмотив женщины — странницы, полувоительницы-полуфилософа — царит и в настроении сезона. Синий и коричневый бархат, золотая вышивка, кожаные плащи, отороченные мехом, женственные силуэты из 1940-х и 1950-х и тут же красочные принты Кристофа: война и мир, время и место, жизнь и судьбы и прочие философские противостояния.
«Пока рано говорить, будем ли мы еще сотрудничать, по я надеюсь на это, — в заключение говорит мне Шемен. — Я люблю моду и считаю, что в мире значительно больше плохих художников, чем хороших дизайнеров. Вам либо есть что сказать, либо нет, ведь только это и имеет значение. В наше время одежда может стать лучшим проводником идей человека».
