Фекла Толстая: простота великого рода

Категория: Люди | 13 февраля 2015, 18:25

Насколько ответственно быть прямым потомком славного рода? Хорошо ли, когда твой самый ближний круг состоит в основном из родственников?

С горечью следует признать, что в нашей стране почти утрачено понятие рода, мы не знаем историю своих семей, не проявляем интереса к родословной своих предков. К счастью, о потомках Л. Н. Толстого этого сказать нельзя. Судьба разбросала их по свету, но они сохраняют целостность семьи и традиции рода. Обо всем этом нам рассказала праправнучка писателя, известная тале- и радиожурналистка Фекла Толстая.

Фекла, когда вы осознали, что фамилия, которую вы носите, очень знаменита?
ФТ: В детстве мне никто специально не говорил, что у нас знаменитая фамилия, но, конечно, висели на стенах какие-то яснополянские фотографии, портреты Льва Николаевича и моего деда, и я слышала, как папа что-то рассказывал о них гостям. Подлинный интерес к родовой истории пришел уже в более сознательном возрасте. И связано это было с приездами из Парижа внука Льва Николаевича, Сергея Михайловича Толстого, который был центром толстовской жизни, собирателем семьи и семейных историй, а также автором двух книг “Толстой и Толстые» и “Дети Толстого». Я очень любила с ним общаться, узнавать какие-то семейные подробности. Кроме того, я просто люблю, чтобы в моей голове все было аккуратно уложено, чтобы я понимала причинно-следственные связи. Ведь все и всегда в истории, и в истории семьи в том числе, имеет свои причины. Зная их, можно разобраться в огромном семейном древе (у Толстого было 13 детей и несколько десятков внуков), понять, почему одни оказались в Италии, другие — в Швеции.

Принадлежность к старейшему роду — благо или дело все-таки хлопотное?
ФТ: Я считаю, что благо. Чем старше становлюсь, тем больше понимаю, что человеку почти физиологически, ну по крайней мере психологически очень важно чувствовать под ногами твердую почву, понимать, к какому роду-племени принадлежишь, знать, что было у тебя за спиной. Все это и называется корни.

2

Помогала ли вам громкая фамилия в телевизионной карьере?
ФТ: Наверное, все-таки помогала, потому что всем интересно, что стоит за громкой фамилией. Но это лишь первое впечатление: да — фамилия, да — интересно, а дальше что? О нас всегда будут говорить как о потомках Толстого, с этого всегда и все будет начинаться, и сопротивляться этому бессмысленно. Важно, чтобы о тебе говорили не только как о внучке Льва Толстого, но и еще знали по каким-то делам.

Сохранились ли в вашей семье мемориальные вещи писателя?
ФТ: Нет, абсолютное большинство их в музеях. В домашних архивах сохранились какие-то отпечатки фотографий, но это просто оттиски тех, что есть в музеях. По сути, сами музеи и в Ясной Поляне, и в Хамовниках созданы семьей. Семья передала свои личные вещи государству, чтобы это стало музеем. Поэтому у нас практически ничего нет. Зато это уникальные музеи, потому что нет ни одного великого человека, после которого сохранилось бы такое количество подлинных личных вещей.

В советские времена директор яснополянского музея выбросил какие-то памятные вещи, а ваш дед их подобрал…
ФТ: Музей в Ясной Поляне поначалу появился только в части дома, поскольку там еше жили люди. После революции уже практически весь дом был отдан посетителям. кроме одного крыла, где жил старший сын писателя Сергей Львович. Он родился в Ясной Поляне и всю жизнь там прожил, так как его имение было сожжено в 1918 году. Когда в 1947-м он умер, некоторые вещи из его крыла неразумный директор просто выкинул на помойку. Тогда яснополянские музейщики позвонили моему деду и попросили их забрать. Так у нас появилось несколько кресел, этажерка, какие-то мелочи. Кто мог ожидать, что в одной части дома эта этажерка будет стоять под стеклянным колпаком и с нее будут пылинки сдувать, а другая, точно такая же, будет выкинута на помойку? Может, этот директор и выкинул ее потому, что в толстовских домах всегда были вещи очень простые.

Толстовская семья огромная. Сколько всего потомков писателя сейчас в мире?
ФТ: Я думаю, человек 300. Если считать Льва Николаевича номером один на семейном дереве, то рождающиеся сейчас детишки скоро получат четырехсотый номер! Однако надо помнить, что никого из детей и внуков Толстого уже нет в живых, и старшее поколение у нас сейчас — правнуки. К счастью, их еще достаточное количество.

Они уже довольно старые люди?
ФТ: Нет, далеко не все. Например, один мой дядюшка, 1922 года рождения, живет во Флориде, а другой, 1974-го, — в Швеции. Но они же не родные. Ведь известно, что последний ребенок Толстого родился тогда же, когда родилась его первая внучка.

Толстые разбросаны по всему миру: в США, Канаде, Швеции, Италии, Франции, Чехии и даже в Уругвае и Бразилии. Как удается сохранять целостность семьи?
ФТ: Думаю, главную роль в этом сыграли семейные съезды, которые придумал Владимир Ильич Толстой. С 2000 года они регулярно раз в два года проходят в Ясной Поляне. И если сначала зарубежные Толстые приезжали настороженно — посмотреть что, где, как, — то сейчас накопился огромны»! опыт общения, воспоминаний, общих дел. И теперь зарубежные Толстые часто останавливаются у кого-то из родственников. Так же и я, если еду в Италию, не могу себе представить, что не зайду к своим римским родственникам, а бывая в Америке, обязательно заезжаю к американским тетушкам.

3
Далеко не все потомки говорят по-русски…
ФТ: Раньше мы старались общаться на двух языках — русском и английском, но потом махнули рукой и начали говорить по-английски. Бывает, я с кем-то говорю по-французски. В общем, по-разному. Например, американские Толстые — русские на 100%, православные, у них замечательный русский язык. Когда они попали в послевоенную Америку, их жизнь была тяжелой и бедной, и, конечно, они старались держаться вместе, чтобы хоть как-то свести концы с концами. А вот у шведов другая история.

Шведская ветвь потомков — самая обширная?
ФТ: Да. Сын писателя Лев Львович женился на шведке, и дети их были наполовину шведами, наполовину русскими и жили то в Петербурге, то в Швеции. Но когда после революции они уехали в Швецию, где Лев Львович расстался со своей женой, дети оказались в абсолютно шведской среде и довольно быстро превратились в шведов. Теперь шведские Толстые — совершеннейшие иностранцы. Но их очень много, у них своя общность, они устраивают собственные шведские толстовские съезды. Это действительно самая значительная и плодовитая ветвь. И фамилия Толстых в Швеции на слуху. Среди них и моя тетушка — активистка зеленых, и бизнесмены, и артисты, и ученые, и даже джазовая певица Виктория Толстой.

Есть какие-то родовые черты характера, свойственные всем Толстым?
ФТ: Я задавалась этим вопросом, когда делала фильм о Толстых. Мне кажется, что это прежде всего простота, о которой мы говорили, вспоминая уклад яснополянского дома. Толстые всегда сторонились какой бы то ни было вычурности и помпезности. И им всегда была свойственна эмоциональность. Владимир Ильич, когда мы с ним обсуждаш это, еще очень верно заметил: «Я не знаю вялых Толстых”. Да я и сама очень эмоциональна.

Точка, где сходятся все семейные нити, — Ясная Поляна. Чем для вас лично является это место?
ФТ: В детстве я никогда не была в Ясной Поляне и в Хамовники первый раз попала, когда мне было лет 20. Все поменялось в середине 90-х, когда директором яснополянского музея стаз Владимир Ильич. Мы начали приезжать к нему в гости, и потихонечку возникало ощущение, что все это — родное. Теперь я очень хорошо знаю Ясную Поляну, столько там исхожено, изгуляно. И на лыжах мы там катались, и в пруду купались, столько интересных событий происходило, в которых я и сама принимала участие…

Вы снимали документальные фильмы, работали на радиостанции “Серебряный дождь”, вели передачу на спутниковом канале. А сейчас возглавили отдел развития Музея Л. Н. Толстого. Неужели Вы решили уйти из журналистики?
ФТ: Я по-прежнему занимаюсь журналистикой, а в музее работаю на полставки по приглашению моего брата Владимира Ильича Толстого. Многие вещи кажутся мне здесь очень интересными и перспективными. Заниматься развитием музея, привлекать посетителей, делать его более открытым — здесь прекрасные фонды — это очень амбициозная задача.