Следовательно, гармония мира воспринимается нашим внутренним приёмником — чувствами. Только гармоничные предметы и явления (природные и рукотворные) способны вызвать сопереживание, радость, удовольствие…
Чем это обеспечивается? Работой наших чувств, потому что этот приёмник настроен на: поиск, отражение, ассимиляцию в душе гармонии.
Это означает: когда ученик общается с гармоничными явлениями, то состояние его внутреннего мира, приобретая новые свойства, тоже стремится (независимо как от желания, так и от воли) к состоянию предмета, т.е. гармонизируется, превращается в состояние более совершенной гармонии.
Прекрасное — совершенная гармония, имеет наибольшее влияние, сильнее действует на состояние души, а безобразное — противоположность гармонии — своим влиянием дисгармонизует душу: вызывает отвращение, гнев и даже страх. Такие влияния отражаются прежде всего на энергопотенциале: положительные чувства берут энергию от гармонии и наполняют ученика, а отрицательные — сжигают.
Одним из объективных критериев красоты и гармонии является «золотое сечение». Эмпирично оно было открыто ещё египтянами и везде использовалось практически древними греками. А вся античная и современная культура пронизана этим метричным инвариантом гармонии. Он щедро используется в архитектуре, музыке, скульптуре и т.д., он найден в строении растений, в пропорциях тел животных и людей, в сердечном ритме.
Ребёнок, наполненный энергией гармонии, легко воспринимает и надолго запоминает материал. Взрослый же, растративший эту энергию, разрушил свою гармонию, поэтому может поддерживать своё состояние в примитивных формах, что и определяет характер восприятия и действий, поведения и деятельности. Внешней гармонии он не видит и не слышит — она для него не существует. А когда действует, то все делает по своему образу и подобию — дисгармонично.
А теперь представьте себе, что у ребёнка свежее, молодое, эстетичное чувство (пока что неосознанное — но оно уже есть!) подживляется цепкой памятью к информации, звукам, действиям, движениям.
Да ведь это же наш вундеркинд! — скажете вы. И будете правы!
Кстати, эстетические чувства присущи всем нормально развитым детям: и памятью они не обделены, но на степень развития глубины их внутренних переживаний мы не обращаем внимания. Вундеркинда — действующие эстетические чувства — замечаем сразу.
Почему? Секрет на удивление прост: мы называем вундеркиндами тех детей, у которых раньше, чем у других, формируется эстетическое чувство. И не только формируется, но и начинает воплощаться в материальные конструкции.
Представляете? Его сверстники по своим способностям всё ещё малыши, а он уже вырвался на уровень взрослых. Поражающий контраст. Через какое-то время и все остальные сделают такой же рывок, овладеют эстетическим чувством. Но вундеркинда им уже не догнать. Он уже натренирован на различение качеств гармонии, и каждому незаинтересованному наблюдателю представляется, что он натри головы выше остальных.
Подчеркнём: вундеркинд не более талантлив, чем его ровесники. Он просто раньше созрел и лучше тренирован.
Вундеркинд — это ребёнок, овладевший мерками эстетических чувств, всего-навсего. Возвратимся к трём примерам, с которых мы начали исследования.
Первый случай, когда чувства гармонии звуков обеспечили рывок в овладении эстетическим чувством, — наиболее очевиден.
Девочка росла в музыкальной семье. Музыка окружала её со дня рождения — проигрыватель никогда не простаивал, прекрасные мелодии наполняли дом. Музыкальная гармония стала её воздухом, естественно вошла в её душу, стала частью её сознания. А когда дома появилось пианино, в представлении ребёнка оно никак не согласовывалось с прекрасной музыкой. Звуки, которые девочка извлекала из него, трогая пальчиками клавиши, были для неё забавны. И не более того. Они не трогали её душу.
Но вот настал день — и дома появилась учительница. Она объяснила малышке, как рождается музыка, как соединяются звуки, показала, как это делается.
Девочке понравилась новая игра. Оставаясь одна, она садилась за инструмент, снова и снова старалась подобрать мелодию, старалась понять, как она получается из отдельных звуков. И когда приходила учительница, эта игра продолжалась.
Однажды малышка даже встретила своего педагога радостным сообщением: «И я! И я могу!». Влезла на стульчик и начала играть. У неё это получалось медленно и запутанно, но… получалось. «Пожалуйста, сыграй ещё», — попросила учительница. Девочка с радостью повторила. И тогда учительница поняла: перед ней — вундеркинд.
Что же произошло? Почему вдруг взрослый человек сделал такой вывод?
С детства слушая музыку, девочка относилась к ней пассивно. Музыка просто ей нравилась. Теперь она сыграла простенькую мелодию. Не просто встретилась с гармонией музыки, а сочинила свою и сама её воспроизвела. Но за словом «воспроизвела» возможны два варианта понимания работы чувств.
Первый: если ребёнок далёк от состояния гармонии в себе, то восприятие гармонии музыки осуществляется механически, за счёт только одной памяти, не впуская в себя гармонию звуков; когда нужно сыграть, он оттарабанит звуки, то, чего от него требуют, — и всё.
Второй: ребёнок, гармонично развитый, обязательно почувствует (его не нужно этому учить, он делает это сам) гармонию мелодии, переживёт её своими чувствами, ассимилирует — значит, прибавит к ней что-то своё и отразит как-то по-своему.
Итак, у девочки был музыкальный слух. Точнее, эстетическое чувство — гармония музыки. Прежде чем сделать вывод, учительница размышляла так. Музыкальный слух — специфическая для человека форма слуховых ощущений звуковой материи. Это не ощущение пучков звуков. В музыкальном слухе слиты в нераздельной цельности восприятия: высоты, силы, тембра звуков; а также более сложных: фразировки, формы, ритма и др.
Музыкальный слух, в широком значении этого слова, выходит далеко за пределы не только ощущений, но и поднимается над уровнем восприятий. Они ограничены свойствами звуков — в ощущениях способов их соединения — восприятии. Этот слух — способность к восприятию звуковых целостностей и переживание её отдельных элементов.
Музыкальный слух — способность воспринимать и воображать музыкальные образы не отдельно, не сами по себе, а наоборот — неотрывно от образов памяти и образов представления.
У девочки всё это было. Она помнила мелодию музыки и добавляла от себя то, что могло создать её воображение, поддержанное эстетическим чувством.
Дальнейшие размышления углублялись в понятие «музыкальный слух».
Человек имеет слух абсолютный и относительный. Первый — способность определять и точно воспроизводить высоту конкретного звука среди других, высота которых человеку известна. Абсолютный слух разделяется на две разновидности:
• абсолютно-активный слух — слух воспроизведения;
• абсолютно-пассивный — слух узнавания.
Человек, который имеет абсолютный слух воспроизведения, способен точно, безошибочно воспроизвести голосом заданный звук. Тот, кто имеет абсолютно-пассивный слух, точно называет высоту звука либо аккорда.
Девочка легко и просто выполняла задания на определение высоты музыкального звука. Значит, она была способной и воспроизводить, и узнавать звуки заданной высоты.
Теперь об относительном абсолютном слухе. Эта способность даёт возможность оценивать отношения между звуками различной высоты. Когда девочке давали задание сравнивать заданный тон с высотой последовательных звуков и оценивать отношения между ними — она выполнила его почти безошибочно.
Учительница сделала вывод: у девочки развито ладовое чувство звуков.
При восприятии гармонических комплексов звуков — мелодий — мы их слышим в некотором очерченном ладе. Звуки этой последовательности имеют заданные функциональные соотношения: одни звуки — опорные и поэтому стойкие, а другие — нестойкие, вариативные, как будто бы куда-то порываются, расшатывая мелодию. В восприятии это воспроизводится как переживание ладового чувства, оно закрепляет и упорядочивает восприятие мелодии. Если же такого объединяющего чувства нет, то мелодия поражает эстетически неприятным влиянием бесформенности и непонятности. И, наоборот, когда ладовое чувство существует, то мы переживаем завершённость мелодии, её приятную окраску.
И последнее, на что обратила внимание учительница, — мелодичный и гармоничный слух девочки.
Маленькие дети и даже взрослые, у которых не развит гармоничный слух, равнодушны к фальшивой гармонизации. Они даже отдают предпочтение ей, а не правильному сопровождению. Почему? Во-первых, мелодичный слух развивается раньше гармоничного. Во-вторых, в начальном развитии последнего мелодия может быть с меньшими усилиями выделена слухом из фальшивого сопровождения, чем из гармоничного, потому что гармоничное сопровождение сложнее (ведь создано оно из большего количества консонирующих созвучий).
У девочки внутренний и внешний слух были в норме.
Она умела представлять музыку (без внешнего образца) мысленно. Её внутренний слух мысленно, без внешних звуков, воспроизводит музыку, которая в ней звучит. Она слышит звуковысотную, ритмовую ткань музыкального произведения, воображает его в конкретных тембрах, определяет динамику звучания.
Напомним: внутренний слух отличается от внешнего не только отсутствием воспроизведения звуков при помощи инструмента, но и по своей структуре, подобно тому, как внутренний голос (беззвучный, только для себя) отличается от внешнего (для других).
Гармония музыки (на каком бы уровне её не рассматривали: от самой простой мелодии до самого высокого искусства) рождается от сочетания рассмотренных элементов, отображённых ребёнком. Их невозможно разнять, потому что в каждой частичке гармония целостна. Что-то отними — и гармония умирает.
Зато она пластична. Она, как глина, сберегает на себе следы рук, прикасавшихся к ней. Любитель музыки сразу узнает ноктюрн Шопена, а знаток добавит: его исполнил Рихтер, а профессионал уточнит: молодой Рихтер.
Казалось бы, ну что особенного можно услышать в исполненном ребёнком «Чижике-пыжике»? Но девочка всю себя вложила в эту нехитрую пьеску: свою жизнерадостность и лукавство, наслаждение от игры со звуками, большое желание понравиться слушателям.
Личность каждого человека — интересна. Даже если это личность маленького человека. Искренность и непосредственность всегда подкупают. И так много обещают! Это-то и пленило учительницу. Заставило её поверить, что перед ней необыкновенно одарённый ребёнок, вундеркинд.
А девочка, как вы понимаете, была обычной. Конечно (безусловно), талантлива (как все нормально развитые дети). Но это же не повод, чтобы силой заставлять её работать на пределе детских сил.
Теперь рассмотрим, как чувство гармонии психомоторного действия и движений помогло сделать рывок мальчику-пловцу.
Помните, как долго он не мог поплыть. У других детей это получалось сразу. Существует даже такой известный метод: бросать человека на глубину — и плыви. И плывут! У него же не получалось.
Есть и другой метод: на суше учат правильным движениям тела, рук, ног, обучают теории плавания до того, как лезть в воду. Но всё это не оправдывается: в плавании совсем другой механизм.
Ещё древние греки открыли формулу обучения движениям: чтобы научиться плавать, нужно лезть в воду. Только действуя с неизвестным, ребёнок учится. Значит, одно только наблюдение за движениями кого-то, глубокое знание механики движений, изучение их по учебнику не дают нужного эффекта. И человек, оказавшийся на глубине, уверенно тонет.
Значит, кроме правильных движений и точного представления действий на воде, необходимо знать и кое-что ещё — чувство гармонии психомоторного действия.
Уловит человек гармонию движений — держится на воде, нет — погружается на глубину. И это видно постороннему наблюдателю. А что же стоит за словами «гармония движений»? Найдёт её человек — получает опору, не найдёт — тонет.
Чувство гармонии движений работает во всех двигательных действиях человека. Скажем, при обучении ходьбе по канату или, что более знакомо, езде на велосипеде. Никому ещё не удавалось это с первого раза. Ребёнок делает первую попытку, вторую, третью… Он отыскивает своеобразный ключ — чувство равновесия, гармонии движений в среде действий. И вдруг всё сложилось, нашлось. И тогда это что-то, найденное (мы-то с вами знаем, что это — эстетическое чувство движений) в какое-то мгновение, сохраняется в памяти на всю жизнь: умение плавать, ездить на велосипеде, ходить по канату. Подчеркнём: это пожизненно незабываемые действия и чувства, которыми они регулируются.
Что же даётся в чувствах нашему пловцу, когда он отыскивает гармонию движений?
Он слышит оркестр из 600 мышц, расположенных на 200 мостах — скелете тела, которые исполняют кинетическую (подобно звуковой) мелодию психомоторных действий. Ему нужно научиться слушать этот оркестр в целом ив тоже время улавливать, когда некоторые инструменты — мышцы — исполняют свою работу фальшиво. Если мальчик осознаёт гармонию движений, значит будет держаться на поверхности. Тогда и мышечный оркестр будет исполнять естественные (а потому свободные, не закрепощённые) движения. Тогда они исполняются сами по себе и плывут, как по маслу, без лишнего сопротивления и внутреннего трения. Тогда внешнее вмешательство в них встречает сопротивление, они становятся устойчивыми, и их трудно столкнуть с их оптимальной геометрической формы. Мы находимся в преобладающей позиции перед пловцом и можем сразу назвать ноты, которые он исполняет. Их четыре. Это четыре вида сил-чувств: притяжение земли, инерция, реактивные и активные силы живых движений; два вида чувства пространства: пространственная схема расположения тела, пространство действия, время-чувство, как ткань, на которой вышивают свои узоры другие ноты, в форме ритмов: динамического и пространственного.
Каждую из семи нот мальчик должен найти в своих движениях и определить их приметы, а потом тщательно исследовать. Чтобы, овладев ими целиком, стать монополистом этих владений. Посторонний человек может только знать о них, но заглянуть туда не дано никому, пока он сам не пожелает. Для этого у него есть только один способ — рассказать, воспользовавшись словами (если найдёт их). Не нужно убеждать читателей в том, что наше тело гармонично. Но, может быть, им интересно будет узнать несколько фактов, подтверждающих это. Пожалуйста!
Длина голени приблизительно равна длине бедра. Длина предплечья равна длине ступни (кстати,
это было известно ещё нашим предкам: «локоть» и «стопа» были мерами длины не случайно, а фут живёт и ныне; они были не только средствами измерения, но и средствами познания).
Высота от переносицы до макушки головы равна высоте от центра голеностопного сустава до опорного отдела ступни. Этот ряд можно продолжать и дальше, но есть ещё отношения размеров тела:
• в арифметической пропорции (5-10-15),
• в арифметическом ряду (7-7-7-7-7),
• промежуточная между двумя последними — пропорция «золотого сечения».
И все они для каждого отдельного человека приблизительно одинаковы. Работники искусства это знают, скульпторы и живописцы без этого и шага сделать не могут. А вот педагоги и психологи ими не всегда пользуются.
Расшифровывается это просто: если наше тело гармонично (а это так!), то оно обязательно должно порождать гармоничные движения. Пропорции — основа философского понимания нашего тела. От пропорции один шаг к гармонии. Иначе и быть не может. Гармония порождает гармонию. Диссонансам места нет.
А у мальчика пловца гармония движений сначала не складывалась, потому что в «собачьем» стиле его тело не чувствовало гармонии с водой и сразу отбрасывало все формы движений. Его тело искало других стилей: их пластику, экономность движении, красоту (потому что красивое ближе всего к истине). Когда эта слаженность внезапно возникла — он сразу поплыл быстрее всех. Потому что доверился своему телу, которое, в свою очередь, доверилось создавшемуся эстетическому чувству.
Он не просто плыл. Он играл с водой. Играл в плаванье. Это не составляло затруднений. Владея гармонией движений, он телом не продавливал воду, а протекал сквозь неё, был частью этой стихии. Он мог как угодно изменять ритм движений и скорость, потому что неизменной оставалась кинетическая мелодия действия и удовольствие, которое он от неё получал.
Сделаем некоторые выводы:
• В воображении и мыслях мальчика сначала не было чувственного восприятия образца — оптимальных движений плавания, которые бы он воспроизводил.
• Эстетическое чувство — проводник оптимальных движений — помогло ему среди множества других найти те движения, которым свойственна гармония.
• Овладевая плаваньем, мальчик сформировал в себе ряд мерок эстетических чувств (в системе «гармония—хаос»).
• Каждая такая мерка была отражением отношения (в системе «удовольствие—страдание») к тому, что происходило в его плавании.
• Эстетическое чувство гармонии движений переживалось мальчиком с полнейшим удовольствием.
Обратите внимание на важный момент: чувство гармонии действий умственных и психомоторных плодотворно только тогда, когда первым результатом становится удовольствие от процесса изготовления, то есть чувство создания гармонии предметов. Если цель какая-то иная (любая!) — поражение неизбежно.
Вспомните: мальчик-моделист переживал удовольствие от всего, что он делал, — мастерил.
«Золотые руки» — это не только значит, что он умел всё делать. Он сделал всё хорошо, красиво. Когда работает настоящий мастер (пускай даже дело нисколько и нив чём не достойно внимания), скажем, ремонтирует водопроводный кран, смотришь на него и его руки и получаешь удовольствие. И сам он переживает наслаждение от работы. А хозяйка, пользуясь отремонтированным краном, говорит: «Сделано с любовью». А всё почему? У мастера есть собственный критерий — чувство гармонии. Для него не только цель важна. Цель для него только повод, но не результат. Важнее — удовольствие от работы. И если он делает своё дело хорошо — отличный результат придёт сам по себе.
Смастерить табурет или отремонтировать водопроводный кран — это ремесло. Каким бы удобным или красивым не был стульчик, не приходится говорить, что он — продукт творчества. Потому что творчество — это прорыв в неведомое. Пускай это неведомое неизвестно только нам. Важно, что мы невероятными усилиями (которые ведутся чувствами гармонии) вырвались за свои привычные границы и создали нечто новое, чего до сих пор ещё не было. Если этого нового не было только в нашем микромире — оно ценно для нас. Страшно подумать: у нас есть шанс стать в один ряд с гениями!
Творчество — это процесс, вследствие которого возникает продукт оригинальный, объективно ценный и самодостаточный. Значит, между ремеслом и творчеством, на первый взгляд, пропасть. Так не бывает, скажете вы и будете правы: их объединяет моделирование — подражание свободно выбранному образцу.
Наш мальчик пользовался всеми формами подражания: неосознанным, непроизвольным (но предпочтение отдавал сознательному), целенаправленным. Он успешно подражал действиям, идеалам, чертам характера и т.д. Но, как вы помните, у него возникло желание сделать модель корабля. Нашёлся подходящий материал — болванка. Был образец. Осталось найти нужные инструменты и определить последовательность действий — и создать.
Способ его действия — моделирование. Оно — процесс, благодаря которому знания, умения и навыки (то, что даёт школа) находят практическое воплощение, используются в деле и таким образом материализуются.
Собственно, моделирование (ещё раз подчеркнём — ремесло, озарённое творческим порывом) — это идеальный способ обучения. Идеальный потому, что уничтожает разрыв между приобретением знаний и их использованием.
В моделировании даже эта дидактическая последовательность — сначала узнал и потом (через много дней, месяцев, лет) использовал — не обязательна.
Работа, её процесс, моделирование, рукоделие сами становятся источником знаний и определяют силу потребности.
Сознательной потребности — жажды к приобретению новых знаний.
Моделирование даёт незабываемые знания, умения и навыки на всю жизнь. Ни один учитель не может мечтать о таком коэффициенте полезного действия своей работы, который даёт моделирование.
Что же произошло? Мальчика подгоняла внутренняя сила — дискомфортное состояние его организма. В его сознании проявилось непосредственное чувственное отображение потребности в чувственно-предметной деятельности — работе руками.
Это тяжёлое состояние возникает, когда существующая потребность не удовлетворяется, оно и возбуждает желание к деятельности, которая может реализовать потребность. Тяга — неосознанная потребность, но она уже динамизирует поведение человека, становится источником его активности.
«Встреча» влечения с соответствующим ему предметом или деятельностью его опредмечивает: возникает осознанная потребность. Внутренние силы и предмет потребности упорядочиваются и определяют направление её материализации.
Поэтому мальчик и выбрал себе моделирование, защитившись таким образом от дискомфорта.
Он стремился к моделированию! И никакие затраты времени и сил, никакие трудности его не пугали. С ним что-то произошло, он с вдохновением увлёкся овладением: знаниями, предметно-чувственными умениями и навыками моделирования. То, что раньше казалось ему скучным, стало его наслаждением.
Почему? Потому что моделирование для него — прежде всего игра. Игра с материалом, с формой, игра мысли с воображением. И в этом ребёнка привлекает сам процесс, в котором доминирующее значение имеет именно выполнение действий — работа.
Моделирование — исключительный способ деятельности, благодаря которому игра, учение и труд сливаются в единый процесс. В нём знания, умения и навыки не являются целью. Они — продукты оперирования со знаковыми системами, где знания воплощены в дело. А значит отработанные и пережитые в деле, они становятся мудростью. То есть, моделирование учит мудрости.
Кстати, китайская пословица гласит: «Ты можешь стать умным тремя путями: путём опыта (это самый горький путь), путём подражания (это самый лёгкий), путём размышления (это — самый благородный путь)».
Моделирование — это путь подражания. Пускай вас не беспокоит определение, что он самый лёгкий. Он лёгок за счёт чувственно-предметной работы в форме игры. В конце концов, он ни в чём не уступает более трудным путям познания.
Между прочим, древние греки подражание свели к основному закону искусства и труда. Человек должен действовать так, как творит природа, следя за действием её законов и используя их в своём деле. Ведь лучше природы не создашь! К сожалению, наша наука и образовательная система об этом забывают.
Почему же мальчик увлёкся моделированием?
Очевидно, в нём проснулась потребность к творчеству, осознанная необходимость стать создателем. Если бы это произошло на два-три года позже (когда у ребёнка созревает образное мышление), он бы начал, скажем, писать стихи или музыку (гитарный период), или рисовать. Сейчас же в нём доминировали чувства и действенное мышление, то возрастное состояние, когда мышление и живое движение слиты воедино и усилены энергией чувств. Для удовлетворения этой естественной потребности нужно делать что-то конкретное, предметное. Думать руками в предметно-чувственной деятельности. И видеть себя в созданном тобой.
Если бы учёба в школе приносила мальчику удовольствие (то есть, если бы была удовлетворена его потребность в психомоторных действиях с предметами — думаний руками), ничего подобного не произошло бы. Поскольку он чувствовал внутренний дискомфорт — голод к думанию руками, который несколько удовлетворялся мелкой домашней работой. Познакомившись с моделированием, он сразу понял: вот оно — то, чего ему не хватало.
Другими словами, ребёнок нашёл себе хобби. Значит, хобби — это не просто увлечение, страсть.
Хобби — компенсация неудовлетворённых потребностей. Это — нейтрализация внешних влияний, которые мешают нормально жить и самовыражаться.
На наш вопрос: почему увлёкся моделированием? — мальчик ответил: «В школе учусь на «хорошо» и «отлично». Но там мне неинтересно, скучно. Тут не чувствую времени, потому что интересно, снимаю стружку, скрепляю детали. И вижу, как приближаюсь к цели. Сталкиваясь с трудностями — размышляю. Найдя оригинальное решение — радуюсь. Работаю с воодушевлением…».
Мальчик был интересным собеседником. Когда мы познакомились поближе, он постепенно раскрывал красочную картину своей работы над моделью. Вот некоторые фрагменты из его рассказа.
«Одну детальку я делал дважды. Сделаю и десять раз, если понадобится. Потому что мне это нравится. С долотом, стамеской или рубанком в руках я царствую за своим станком. Всем нутром чувствую свойства дуба, клена. И они мне покоряются. А сколько форм в них дремлет, форм удивительных, но утаиваемых.
Чтобы разбудить спящую красавицу, достаточно дотронуться, проникнуть вглубь. Как здорово стоять с инструментами в руках у станка: пилить, строгать, тесать чудное и крепкое вещество, сначала сопротивляющееся, а потом уступающее, поддающееся. Желание становится реальностью.
Мои руки — послушные помощники. Они, я знаю, покоряются мозгу, который сам мне подвластен. А что значит радость ловкой руки, умных пальцев, из-под которых выходят самые мелкие детали корабля.
Сколько бы я ни делал — постоянно чувствую к этому голод. И не знаю, когда он исчезнет».
Идеально, когда у человека повседневное дело и хобби совпадают. Такие люди — самые счастливые. Хобби часто требует огромных усилий, но никто не требует себе за это награду. Значит, плата — сам процесс занятия любимым делом, в реализации себя и в возможности увидеть себя в созданном тобою предмете, точным и в натуральную величину.
Отсюда напрашивается вывод: все, у кого есть хобби, на работе занимаются не своим делом, не тем, к чему имеют настоящее призвание. Продолжая эту мысль, придём к ещё одной: все, имеющие хобби, — люди со скрытым от дела талантом, неразбуженным, еле-еле тлеющим на возможностях хобби, то есть простаивающим без работы талантом.
