Если взглянуть на ее детские фотографии, заметно — тот ребенок и нынешняя известная актриса Мария Порошина очень-очень похожи. А секрет в том, что маша всегда любит и любима. Может быть, поэтому и на экране ей так потрясающе удаются образы женщин в любви: Светлана в “дозорах”, героиня сериала “всегда говори “всегда”…
Мария, мы пишем интервью в квартире вашей мамы на Цветном бульваре. Здесь прошло ваше детство?
Нет, мое детство прошло недалеко от станции метро “Сходненская”. Там я ходила в школу №59 (сейчас 1286) с углубленным изучением французского языка. А это квартира моей мамы. Сами мы живем на окраине, но не жалуемся. Там замечательная природа — рядом парк и речка. Постоянные пробки, конечно, затрудняют путь. Если бы жили в городе, меньше тратили бы времени на дорогу. Но нам с мужем важно, чтобы дети дышали свежим воздухом.
Каким вы были ребенком?
Как говорит моя мама, “Совсем другим, нежели твои дочки. Более послушной, более скромной”. Самое страшное наказание для меня было, когда мама переставала со мной разговаривать. Я чувствовала вину, но признавать не хотела. Мама объясняла, а если я все равно оставалась недовольной, она давала понять: объяснять больше ничего не будет. И просто не общалась со мной. Тогда мама объясняла мне, в чем я была не права. И делала это только один раз. Если я продолжала упираться, она переставала со мной общаться. Это было ужасно. В доме всегда царила атмосфера любви и строгости одновременно.
Ваша бабушка была певицей, мама — режиссер Большого театра. Не думали о другой профессии для себя, кроме творческой?
Мне нравилось рисовать. И мама говорила: “Почему бы тебе не стать художником по костюмам? Создавать образы — это же интересно”. Хотя художник — это тоже творческая профессия, я понимала, что это не мое. До 10-го класса еще сомневалась в своем будущем, было страшно. Я, конечно, готовилась. Ходила вокруг театральных институтов, занимала очередь на прослушивание, а потом уходила. Сейчас думаю, слава богу, что все-таки стала актрисой.
Когда ваши родители разошлись, вам было всего 4 года. Помните то время?
Да, я тяжело перенесла тот разрыв. Папа, конечно, приходил к нам, но все равно чего-то не хватало. Я люблю маму, но мне нужен был отец. Всегда хотелось, чтобы был крепкий тыл и человек, который защитит. К счастью, потом все изменилось. Когда мне было 11, появился отчим, который и занимался моим воспитанием.
Но и с отцом вы не теряли связь.
И это радует. Люди расстаются по-разному. В нашем случае все закончилось дружбой. Папа не оставлял нас без заботы. Мыи сейчас общаемся достаточно тесно. И с моей сводной сестрой общаемся, которая родилась у отца во втором браке. Никогда не забуду папины слова. Когда я появилась на свет, он сказал маме: “Если рождается такая лапушка-красавица, то это ребенок любви”.
Мама — друг для вас?
Бывает, мама говорит: “Маша, ты такая упрямая. И не любишь кокос только потому, что я его люблю”. Есть еoе какие-то мелочи, но во многом мы похожи. Поэтому смело могу сказать, что мы друзья. Мама у меня очень хорошо выглядит. Она работает в молодом коллективе, знает повадки молодежи и даже употребляет сленговые слова. К сожалению, ушла из жизни бабушка. Она была нашей третьей подружкой. Несмотря паевой 88, красила губы и надевала бусы. Она была певицей, и поэтому до конца жизни у нее был юный голос. По телефону даже путали — она подняла трубку или я.
А что за история, почему вас отчислили с первого курса Школы-студии МХАТ?
Если тебя отчисляют, значит, есть причины. Ты, наверно, неспособный. Я прекрасно понимаю, что каждый худрук можетуказать на дверь любому студенту. И до сих пор благодарна Олегу Павловичу Табакову, что так вышло. Конечно, я не ожидала, что меня отчислят. Мне казалось, Порошина — прекрасная актриса. (Улыбается.) Это был урок жизни. После этого я год ничего не делала, но много думала. И все-таки рискнула поступать снова, хотя душа была надломлена.
На 3-м курсе “Щуки” вы были беременны Полиной (старшая родилась в гражданском браке с Гошей Куценко). Как совмещали материнство с учебой?
Когда узнала, что беременна, очень испугалась. Нам говорили: “Либо вы занимаетесь семьей, либо учитесь”. Я понимала, что меня могут с нова выгнать, но надеялась, что отправят на курс ниже. 1 сентября девочки смотрели на меня с сожалением и мысленно уже прощались. Я пошла на разговор с моим худруком Мариной Александровной Пантелеевой. Как сейчас помню, долго поднимались по лестнице в какую-то аудиторию. Когда дошли наконец, она спросила: “Что случилось?” Я рассказала о беременности. Она вздохнула с облегчением: “Я думала, что-то серьезное”. Я не ожидала такого ответа. Ведь она взяла на себя ответственность, что я не подведу, буду вовремя сдавать экзамены. Так и вышло. Некоторое время я даже получала Вахтанговскую премию (для отличников).
На съемках “Дозоров” вы тоже были в деликатном положении…
Изначально планировалось 4 серии. Снимали долго. Зимой, уже под конец съемок, бегу по ВДНХ и чувствую, что мне плохо. Думала, усталость. На следующий день решила провериться. И не поверила своим глазам — я же такие сложные трюки выполняла в фильме. Беременность проходила хорошо. Я даже полетела на Ямайку, где снималась финальная сцена — поцелуй у водопада, а уже был виден живот. И жена Тимура Бекмамбетова, которая работала художником по костюмам, выбрала мне широкое платье, а вокруг талии повязала кофту, но… округлости скрыть не удалось. Потом подруга мамы посмотрела картину и сказала: “Мне кажется, здесь Маша глубоко беременна”. Я же была на 6-м месяце. Потом все шутили: мол, дочка еще не родилась, а уже стала кинозвездой.
