По совету звезды хип-хопа и рэпа Фаррелла Уильямса итальянская марка Moncler поставила под ружье экстравагантную парочку художников из Майами FriendsWithYou. Результат — развеселое буйство форм и красок.
Пару лет назад хозяин Moncler Ремо Руффини заявил: «Я хочу обращаться к девчонкам на мопедах и скейтах, а не к гранд-дамам». Призыв услышали американские художники Артуро Сандовал и Сэм Борк-сон: «Большинство людей из мира моды слишком серьезно к себе относятся. А у Ремо другая философия: он весь про веселье и про идеи — не то что эти модные снобы! Он разрешил нам чудить, и мы немедленно взялись за дело!»
С 2002 года, когда теперь уже сорокалетний Артуро и тридцатисемилетний Сэм впервые встретились в богемной тусовке Майами-Бич, они стараются, говоря их словами, «распространить позитивное послание магии, удачи и дружбы, повлиять на мировую культуру, пестуя моменты духовной осознанности и мощного радостного взаимодействия». Недаром во многих инсталляциях FriendsWithYou используют игрушки (мастерская в Лос-Анджелесе завалена скульптурами мультяшных персонажей), а лейтмотивом сотрудничества с Moncler стало устройство «глэмпинга» — гламурного кемпинга. Тут кстати пришелся тот факт, что марка в свое время начинала с производства палаток для туристов.
Любимый символ дуэта — рейверский неоновый смайлик, который может нести тысячу разных смыслов. Их кумиры — иконоборцы, от Пикассо и Моне до режиссера Ходоровски и Такаси Мураками, а в моде, как говорит Борксон, они кое-что подглядели у художников-акционистов Синди Шерман и Ли Бауэри. То ли гении-провидцы, уловившие глобальные тренды, то ли парочка шарлатанов с благородными устремлениями, а возможно, и то, и другое, но, как бы гам ни было, друзья выдали целую коллекцию жизнерадостных курток и топов, которая уже произвела фурор в Токио, где ее смела многотысячная толпа.
Кто их идеальный клиент? «Иисус», — отвечает Сандовал. «Или милый пухлый паренек, с которым мы познакомились в Токио, — добавляет Сэм. — Он смотрел, как мы работаем, и заметно расстраивался, когда мы переставали рисовать, — его брови поднимались вроде: «Что случилось-то?» И мы продолжали — это делало его счастливым». Мэри Феллоуз
