Наследница древнего римского рода София Одескальки покоряет Париж в итальянских нарядах.
На прощание она утащила из вазы манго. Я сам на него смотрел во все глаза, но София оказалась проворнее. «Это на завтрак», — махнула она рукой, убегая. Ну, кто успел, тот и съел. И вообще мне грех жаловаться — давно я не болтал с наследницами папы Иннокентия XI. Ее роду восемьсот лет, а ей — двадцать три. Римлянка с собственным палаццо и замками в самых живописных местах Италии. Каждая статья о ней кончается словами «ноблес оближ» — «происхождение обязывает». Я бы на ее месте за это сразу запускал манго в лоб. Что обязывает? Кого? Почему девочка должна отвечать за три ветви своего рода — итальянскую, греческую и венгерскую? «Вообще у меня три фамилии: Одескальки, Орсини и Эрба. У нас ведь три семьи, — объясняет София. — Я взяла фамилию Одескальки потому, что она первая!»
Ее младшего брата Балтазара назвали одним из трех принятых в семье мужских имен — Балдассаре, Алессандро и Инноченцо. Но в XXI веке Бальдассаре из Одескальки живут не так, как в XVIII веке. Окончив школу в Кентербери, брат уехал в Голландию, чтобы выучиться на дизайнера компьютерных игр. А сестра училась на дизайнера одежды и теперь делает все на свете: пишет для итальянского Glamour, фотографирует, крутит романы с телевизором — с нималась в реалити-шоу на Бирме типа нашего «Последнего героя», говорит на трех языках. «И это не все, — смеется она. — Я еще и спортсменка, обожаю пилатес».
Их мать, Лючия Одескальки, — известный в Италии ювелир. Экс-модель, муза Джорджо Армани и профессиональная танцовщица стала в семейном палаццо в Риме делать прекрасные, тяжелые, нарочито грубые украшения, как будто из XIII века. Чем не вариант для Софии? Но девушка предпочитает идти своим путем и вот-вот переедет в Париж: «Там больше возможностей для работы — что в моде, что в дизайне». И ясно, что местным it girls придется потесниться.
Сейчас она совершенствует французский и ищет квартиру: «Главное — это тишина. Потому что много читаю, занимаюсь живописью. В Милане, где я училась в Новой академии изящных искусств, у меня был лофт, и я его возненавидела, потому что, когда говоришь по телефону, тебя слышно повсюду, хоть в ванной». Париж она любит, но уверена, что будет скучать по родному Риму. «Рим — это сразу все цвета. Как только я выхожу из самолета, я вижу свет, солнце, коричневое, красное! А в Париже все светлосерое, холодное».
