«Вообще-то у меня, кажется, все-таки есть пара платьев… — на полминуты задумывается Фрея Беха Эриксен, чьей верности растянутым белым футболкам, драным узким джинсам и потертым косухам посвящены сотни стритстайл-блогов. — Да, точно, я купила несколько платьев в Rick Owens. Правда, они больше похожи на длинные майки-алкоголички». «Воплощение андрогинного шика» и просто «самая классная модель современности» морщится и недоуменно пожимает плечами. «Блин, я бросила курить полтора года назад. Так хочется закурить. Что за странный вопрос? Моя мальчиковость — мое главное конкурентное преимущество, мой козырь. Мой имидж сорванца мне только на руку, и никто никогда даже и не намекал мне на то, что, мол, надо бы поменяться».
Если вы понятия не имеете, кто такая Фрея Беха Эриксен, то это значит, что за последние десять лет вы ни разу не открывали ни одного глянцевого журнала — потому как она не только украшала обложки почти любого из них не менее полутора десятка раз, но и рекламировала на их страницах Prada, Gucci, Tom Ford, Chanel, Bottega Veneta, Balenciaga, Louis Vuitton, Saint Laurent, Harry Winston, Tiffany & Co. и еще с дюжину брендов первой величины. Это значит, что прошлым летом вы ни разу не натыкались на вездесущую рекламу аромата Valentino, хотя взывающие к его покупке плакаты с голой спиной Бехи висели на каждом втором столбе. Это значит, что даже назойливые проморолики новой туши Maybelline, второй год мешающие смотреть видео на YouTube, каким-то чудом сумели обойти вас стороной. Это значит, что вы ни разу с конца нулевых не были в магазинах Zara и H&M — лицом сети Фрея становилась не раз. И ни разу не читали ни одного интервью Карла Лагерфельда, неоднократно называвшего Беху своей музой.
«Ее хотят все, абсолютно все. Фрею всегда разрывали на части, она всегда была колоссально востребована. Возможность забукировать ее — все равно как переснять «Аватар», — утверждает едва ли не самый видный сегодня кастинг-директор Джеймс Скалли, дважды входивший в лист самых влиятельных фигур международного модного процесса по версии Business of Fashion. К слову, именно он закрепил за Бехой непереводимое на русский прозвище The Queen of Cool. Безусловно авторитетный портал Models.com документально закрепил за Бехой статус «иконы индустрии» в соответствующем рейтинге. Chloe выпустили в ее честь клатч Freja, Александр Вэнг — одноименные хитовые ботильоны на шнуровке. При этом ей самой, похоже, всеобщее признание совершенно неинтересно и не очень-то нужно: «Хочу иметь кучу животных! Вот что было бы реально круто! Я давно нахожусь в поиске фермы где-нибудь на севере Нью-Йорка. Впрочем, юг Англии, Франция или моя родная Дания тоже сойдут, — рассуждает она. — Я ведь, можно сказать, выросла в лесу. Я все свое детство строила хижины, лазила по деревьям и прыгала по холмам на мотобайке. Я слишком много времени проводила со своим старшим братом. Помню, мне жутко нравилось играть с ним и его друзьями в футбол».
Собственно, за пацанские повадки мир моды ее и полюбил — хотя характеристика «себе на уме» подходит Фрее куда больше эпитета «дерзкая». Два года назад она ни с того ни с сего пропустила ряд сезонов ради путешествия по Великобритании. «Хорошо, что у меня есть возможность ткнуть пальцем в любую точку на карте и отправиться туда не раздумывая. Просто так, без какой-либо цели». Незадолго до той передышки между нескончаемыми показами и съемками она призналась корреспонденту The Times, что хочет «просто иметь пару лошадей и разные музыкальные инструменты». «Так круто зависеть только от своего настроения и ни от чего больше. Разобью органический огородик, буду принадлежать исключительно самой себе…» — путано объясняла она в том интервью свои мотивы сделать паузу в модной гонке. Кстати об органике — если для Бехи и существуют правила, то только относительно режима питания: «Мой рацион почти полностью состоит из свежих овощей и фруктов. Всегда выбираю свежие овощи и фрукты — надо же мне чем-то закусывать стейки с кровью. Шутка!»
«Мне нравится плыть по течению и не нравится заморачиваться. То, что должно произойти, все равно произойдет. Так зачем перенапрягаться? Нужно довериться жизни, и тогда в ней непременно случится нечто волшебное», — объясняет Беха значение своей самой первой и самой известной татуировки в виде слова Float на шее. Смысл другой — в виде фразы Serendipity is life («Счастливая случайность — суть жизни»), надо полагать, кроется в той же плоскости. Помимо этих двух у Фреи сейчас не менее пятнадцати прочих («Ну и что тут такого? Это часть моего стиля»), причем во всех ее контрактах четко прописано: она может сделать еще столько, сколько пожелает. «Какие-то были набиты инстинктивно; некоторые — как напоминания о событиях, которые мне не хотелось бы забывать; иные — просто так, как, например, пистолет на левой руке». Особенное значение для Бехи имеет татуировка в виде выражения This too shall pass («И это пройдет»), сделанная вскоре после смерти ее бабушки. Девятнадцатилетняя Фрея в тот момент была в шаге от пика своего триумфа — апогей успеха почти любой модели, как правило, приходится именно на этот возраст; однако долг перед семьей, к чести для нее, оказался важнее многонулевых договоренностей.
Головокружительная карьера дочери копенгагенских юристов началась типично для модельного бизнеса, то есть случайно: Беха ловила такси на главной улице родного города, однако вместо такси поймала внимание проходившего мимо агента. Контракт с одним из лидирующих на рынке агентств IMG был подписан практически моментально, и вскоре Фрея дебютировала в рамках шоу Prada, Miu Miu и Louis Vuitton. Всего сезон спустя Беха стала лицом кампаний Jil Sander и Balenciaga, а там уже пошли и обложки. Неплохой старт, правда? К слову, показ Miu Miu стал для Бехи первым, что она открыла, — и вместе с тем и первым в ее жизни разом, когда она пошла на каблуках. Вне подиума она надевает их по-прежнему крайне редко — разве что только ради «какого-нибудь ну очень уж важного случая». С ярким — то же самое. «Черные скинни, черные косухи, черные футболки. Balenciaga, Helmut Lang, Rick Owens, Alexander Wang. Редко покупаю что-то, что под эти описания не подпадает. Даже реже, чем просто редко», — смеется Фрея. «Я панк! И я с шести лет так одеваюсь! Мне всегда казалась классной именно такая эстетика. И мне повезло, что моя мама никогда не считала это странным».
«Я вообще не парюсь на тему того, как я выгляжу. В обычной жизни я никогда не крашусь. Я стригусь сама. Люблю естественность и небрежность», — говорит Фрея. Беху часто сравнивают с юной Кейт Мосс — и за их общую непринужденность и расслабленность, и за упрямое нежелание общаться с журналистами. Только вот в отличие от своей соседки по списку «икон индустрии» в наркотическо-алкогольных скандалах Фрея никогда замешана не была, да и вряд ли будет, учитывая ее «тягу к свежему лесному воздуху», и помолвочных колец она никогда не получала. Факт своей нетрадиционной ориентации Беха ни разу публично ни подтверждала (только намекала), ни опровергала, однако пресса то и дело приписывает ей романы то с коллегами (среди которых однажды оказались молодая мама Аризона Мьюз и лицо Jimmy Choo Кэтрин Макнил), то с британской певицей Анной Кальви, прославившейся помимо прочего привычкой называть свои заунывные любовные баллады женскими именами.
О просто друзьях Фреи известно и того меньше — она неоднократно признавалась, что любит проводить время исключительно с семьей и каждую свою свободную минуту старается дарить родным. Или себе: «Я люблю независимость. Я люблю отрешенно слоняться по улицам городов, при этом мне абсолютно не важно, в какой части мира они находятся. Мне нравится изучать другие культуры, их различия и сходства». Также в незанятое работой межсезонье Беха берет уроки живописи, или, по ее выражению, «разбрызгивания красок». «Красота — это совершенсочетание несовершенств. Мне интересно создавать что-то, что намеренно далеко от идеала». Стоит сказать, что созданная год назад в соавторстве с Фреей капсульная коллекция бренда одежды Mother Denim — минималистично скроенные унисекс-вещи — были к идеалу вполне себе близки.
«Девушка с татуировкой дракона»? Не читала. Стоит? Мама постоянно повторяет, что главная героиня списана с меня», — равнодушно замечает Фрея. Помимо рисования она также совершенствуется в игре на гитаре, ударных и пианино. «Музыка — вот на что стоит тратить деньги! И еще на штуки для дома. Обожаю постельное белье Frette и Pratesi. Уж точно не стоит тратить деньги на тонну ненужных шмоток!» Старший брат Бехи в свое время был без ума от Metallica. «Мои подростковые ценности и убеждения сформировались после того, как моя голова сначала впитала в себя все их тексты, а потом отжала ненужное», — простодушно признается Фрея, в чьем iPod до сих пор чаще всего играют Led Zeppelin, The Rolling Stones и Мэрилин Мэнсон. «Когда-то я даже мечтала стать музыкантом. О сцене почему-то часто мечтают те, чьего слуха не хватает даже на пение в душе», — улыбается она. «Потом я подумывала о том, чтобы стать писательницей, потому что мне всегда нравилось писать. А сейчас… Сегодня, наверное, я сильнее всего хотела бы научиться больше доверять людям. Нет доверия — нет смысла. Без доверия все вокруг сразу теряет смысл».
И не поспоришь ведь.
