Мы побывали в Санкт-Петербурге, родном городе актрисы Елизаветы Боярской, и поговорили с ней о работе и доме, о любви и терпении и о том, как лучше всего
встретить старость.
OF-MD: Лиза, вы сегодня играете Катерину Львовну в «Леди Макбет нашего уезда». Страстная натура, она идет на преступление ради любви. Вам понятно то, что она переживает?
ЛИЗА БОЯРСКАЯ: Я любую женщину понимаю, если я ее играю. Хотя сама я миролюбивый, спокойный человек, которого не тянет на приключения. Все мои героини либо мечутся между двумя мужчинами, либо влюбляются насмерть и идут на преступление, литература серьезные судьбы предлагает, благополучие на сцене неинтересно. Но моя собственная жизнь непроста только с точки зрения расписания, а в чувствах у меня полный штиль и позитив.
OF-MD: Как вы думаете, почему вы стали такой востребованной актрисой? В чем вам повезло?
ЛБ: В том, что я попала на курс к Льву Абрамовичу Додину. Вся моя жизнь изменилась, с тех пор как я стала его ученицей. Его школа, все, что он дал в профессии, это очень важно. А популярность пришла, конечно, благодаря кино. «Ирония судьбы» и «Адмирал» прошли с большим успехом, меня стали узнавать. Хотя я себя считаю театральной актрисой, и для меня сцена важнее кино. Хорошее кино — это разбор роли с режиссером, простраивание линии. Но, к сожалению, иногда ты сам по себе, и режиссер только отдает команду «мотор!». Причем сценарий бывает хороший, и режиссер кажется толковым, или даже сценарий не очень хорош, но режиссер убедителен и говорит, что все будет круто, не бойся… Но круто не всегда получается. В театре — другое дело.
OF-MD: В театре не было неудач?
ЛБ: Здесь я знаю всегда, что делаю что-то неслучайное. Все-таки «Театр Европы», Додин – это серьезные постановки, рожденные в долгих репетициях. И чем дальше, тем роли становятся интереснее, и даже новая открылась грань — я вступила в следующий возраст, могу играть женщин с опытом. Кстати, все персонажи, которые считаются глубоко женскими, им не так уж много лет — к тридцати только. Анне Карениной вначале всего 26, Маше из «Трех сестер» где-то 25-27. Эти роли потихоньку подползают ко мне, и это очень интересно. Вот сейчас у нас премьера «Братья и сестры». Это вторая редакция спектакля, который с успехом играли наши старшие выдающиеся артисты, и сейчас обновлен состав, чтобы спектакль просто не ушел. Конечно, надо читать чудесный роман Абрамова, но в двух словах… Закончилась война, деревенские женщины в ожидании фронтовиков, но практически никто не возвращается. Переломанные судьбы, женщины в самом начале своего пути остались одинокими. При этом еще и голод — война закончилась, а жрать все равно нечего, государство все отбирает на восстановление… Я играю Варвару, у которой случается роман с главным персонажем. Ей 30, а ему -19. И сразу же она попадает под осуждение всей деревни. Хотя у них возникает подлинная любовь, им не дают жизни. Но история, разумеется, не о ней, а об измученном нашем народе.
OF-MD: Лиза, каким был дом вашего детства?
ЛБ: Мы жили в обычной советской квартире. Стенка, детский стол в хохломе, горка с хрусталем. Квартира немножко прокуренная, потому что вся молодежь дымила, такое время — пельмени, портвейн и сигареты. Нормальный актерский дом, в котором всегда были открыты двери, в любой момент приходили друзья. Все эти посиделки на кухне, за разговорами, книгами, простой едой и рюмкой, дым коромыслом, дети не спят в два часа ночи, висят на гостях. Доброжелательный, демократичный дом. Атмосфера такая… под абажуром. Кстати, ни я, ни мама не относимся к женщинам, которые любят рукоделие — все эти цветочки, декупаж и прочие уютности. Чисто — и хорошо.
OF-MD: Вы свой дом как организовали?
ЛБ: Мы живем на два города, есть наша квартира в Москве и есть родительская — в Санкт-Петербурге, одного гнезда нет, и я к этому привыкла. Даже если я в гостинице на два дня, для меня она становится домом. И сын понял, что попал в семью, где гостиницы неизбежны, моментально везде осваивается, сразу находит в номере кровать и начинает на ней скакать от радости, что он приехал в новое место.
OF-MD: Вы берете Андрея на гастроли?
ЛБ: На длинные — всегда. А на короткие — нет, жалко его таскать. За ним присматривает либо няня, либо свекровь.
OF-MD: Ничего себе, повезло со свекровью!
ЛБ: Да, Людмила Владимировна замечательная. У нас чудесные отношения, и она души не чает во внуке. И получается, что всю первую половину дня я — с ребенком, а когда ухожу на спектакль — она сидит с Андрюшей.
OF-MD: В общем, вы человек, не привязанный к вещам, к домашним салфеточкам?
ЛБ: Я в других это очень люблю, в гостях искренне восхищаюсь: какая прелесть, это сделано руками, а это привезли с блошиного рынка, как правильно! Но прихожу домой и думаю: как же много барахла! Мне нравится, когда пусто и чисто. И сейчас жду выходного, чтобы перебрать вещи, что-то раздать, что-то выбросить.
OF-MD: А разные сентиментальные штучки?
ЛБ: Есть, но их немного. Воспоминания о чем-то приятном, письма, вещицы со съемок. Открытки от бабушки, очень мне дорогой, которой уже нет на свете, билет на первый мой спектакль. А все остальное — прощаюсь без сожаления. Мне нравятся в старых фильмах сцены расставания супругов: взял чемодан и пошел. А сейчас — две газели надо вызывать.
OF-MD: Ну родители-то уж точно что-то из вашего детства хранят.
ЛБ: Хранят распашонку и кусочек клеенки из роддома, на которой писали фамилию. Мама тоже не любит лишнего. А вот папа — настоящий Плюшкин! У него все хранится с детства, годами, ему тяжело с вещами расстаться. Зато мы с мамой это делаем легко, а под шумок иногда и от его вещей избавляемся тоже.
